Неточные совпадения
— По ярмаркам, по большим трахтам, по малым трахтам, по конокрадам, по городам, по деревням, по
хуторам — всюду, всюду! А насчет денег ты не беспокойся: я, брат, наследство получил! Последнюю копейку просажу — а уж добуду своего друга! И не уйдет
от нас казак, наш лиходей! Куда он — туда и мы! Он под землю — и мы под землю! Он
к дьяволу — а мы
к самому сатане!
— Кажись, по муромской. Кабы знато да ведано, так я меж слов повыспросил бы у боярских холопей: они часто ко мне наезжают. Вот дней пять тому назад ночевал у меня Омляш; его посылали тайком
к боярину Лесуте-Храпунову;
от него бы я добился, как проехать на Теплый Стан; хоть он смотрит медведем, а под хмельком все выболтает. В прошлый раз как он вытянул целый жбан браги, так и принялся мне рассказывать, что у них на
хуторе…
Но вот наконец
от хутора отделился верховой. Сильно накренившись набок и помахивая выше головы нагайкой, точно джигитуя и желая удивить всех своей смелой ездой, он с быстротою птицы полетел
к обозу.
Так барин отказался
от своих реформ и не только сам привык звать мужиков либо Васильичами да Ивановичами либо Данилками, но даже сам пристально смотрел вслед девкам, когда они летом проходили мимо окон в белоснежных рубахах с красными прошвами. Однако на
хуторе очень любили, когда барин был в отъезде, и еще более любили, если с ним в отъезде была и барыня. На
хуторе тогда был праздник; все ничего не делали: все ходили друг
к другу в гости и совсем забывали свои ссоры и ябеды.
— Да и глупый же ты, Савелий! — вздохнула дьячиха, с жалостью глядя на мужа. — Когда папенька живы были и тут жили, то много разного народа ходило
к ним
от трясучки лечиться: и из деревни, и из выселков, и из армянских
хуторов. Почитай каждый день ходили, и никто их бесами не обзывал. А
к нам ежели кто раз в год в ненастье заедет погреться, так уж тебе, глупому, и диво, сейчас у тебя и мысли разные.
Что же касается до Синтянинского
хутора, то его и совсем нельзя было видеть, пока
к нему не подъедешь по неширокой, малопроезжей дорожке, которая отбегала в сторону
от торной и пыльной дороги, соединяющей два большие села на крайних точках нагорного амфитеатра.
Была вторая половина октября. Поля, запорошенные пушистым снежком, скрипели после долгой растопки и глядели весело. Из окон маленького домика Синтяникского
хутора было видно все пространство, отделяющее
хутор от Бодростинской усадьбы. Вечером, в один из сухих и погожих дней, обитатели хуторка были осчастливлены посещением, которое их очень удивило:
к ним приехал старик Бодростин.
Справа
от него, в трех верстах, богатое Бодростинское подгородное имение, влево торговое село Рыбацкое и Ребров
хутор, куда майор Филетер Иванович Форов постоянно ходил
к другу своему, отцу Евангелу.
В Тульской губернии у близких моих родственников было небольшое имение. Молодежь этой семьи деятельно работала в революции, сыновья и дочери то и дело либо сидели в тюрьмах, либо пребывали в ссылке, либо скрывались за границей, либо высылались в родное гнездо под гласный надзор полиции. Однажды летом
к одной из дочерей приехала туда погостить Вера Ивановна. Место очень ей понравилось, и она решила тут поселиться. Ей отвели клочок земли на
хуторе, отстоявшем за полторы версты
от усадьбы.
Если бы Бобка мог надеть шапку-невидимку и проследить в ней за убежавшим
от него в лесу Митькой, то он увидел бы, что после их ссоры его босоногий приятель побежал не на
хутор, а в лесной домик
к Мае,
к которой являлся ежедневно с рассказами про них, хуторских барчат. Выслушав Митьку, Мая побежала в чащу, где находился маленький Бобка, и перед ним, как прежде перед его сестрой Лидочкой, разыграла из себя фею.
И прежде чем мальчуганы успели опомниться, он кубарем слетел с лестницы, и через минуту его потешную маленькую фигурку можно было видеть бегущею по полю
от хутора к лесу.
Едва их немножечко поосвободили
от замета, как они тронулись и повезли застывших кумовьев и ребенка на
хутор. Дукачиха не знала, что ей делать: грустить ли о несчастии мужа или более радоваться о спасении ребенка. Взяв мальчика на руки и поднеся его
к огню, она увидала на нем крест и тотчас радостно заплакала, а потом подняла его
к иконе и с горячим восторгом, глубоко растроганным голосом сказала...